Территория души. Книга 2 - Страница 10

— Ты ведь не такого искала? — удивленно припомнила Анна.

— Не такого, — опустив взгляд, с улыбкой согласилась Рита — Глупая была. Любовь надо было искать, а не деньги. Счастье там, где любовь. Помнишь, как у тебя было: «Ни деньги, ни роскошь, ни слава…». Ты стихи-то продолжаешь писать?

— Иногда. Только они у меня стали совсем грустные.

— Почитай, пожалуйста.

— Прямо сейчас?

Рита кивнула головой и, приготовившись слушать, точно так, как делала это прежде, облокотилась на стол и подперла кулачком подбородок.

С возрастом приходит грусть…
Настигает, как расплата —
Грешен ты или же нет,
Прав или же виноватый.
Все едино ей. Она
Спрятаться не даст, слукавить,
Ждет, когда же вновь тоска,
Ей позволит балом править.
Опыт — верный мой партнер.
Он давно не верит в чудо,
Гордо смотрит свысока —
Снисходительный зануда.
И печальный полонез
Вряд ли будет тешить ухо,
На унылых лицах всех
Лишь усталость и разруха:
От крушения надежд,
От подмены идеалов,
От завистников, невежд, —
В жизни было их немало.
И все чаще мне на бал
Шлют немое приглашенье.
С возрастом все меньше сил
Гнать такое настроенье…

Восхищаться, ликовать…
Как же это получилось,
Что с годами лишь грустить
Безупречно научилась?..

— Молодец! — восхищенно прошептала Рита. — А еще?

— Попозже. Ну что, Катя? Поедем или останемся? — взглянув на часы, спросила она у дочери. Девочка пожала плечами.

— Меня завтра в гости к двум часам пригласили, придется тебе одной пару часиков побыть, — напомнила она.

— Что ж она будет дома одна делать? Ну оставайтесь у меня, пожалуйста! Мы с Катей и Кирюшей по улице погуляем, а вечером ты ее заберешь? Ну? — и Рита так жалобно посмотрела на Кругловых, что Анне ничего не оставалось, как позвонить Диме и попросить его заехать за ней утром.

Уложив Катю спать, они вновь продолжили разговор на кухне.

— Ну, а как личная жизнь? — Рита подперла кулачком подбородок и приготовилась слушать.

— Да никакой личной жизни! Американцы — они другие. Жизнь наперед расписана, по годам, как по нотам. Возможно, я только с такими и сталкиваюсь, но ведь больше, как на работе, я их почти и не вижу. А там, как любил повторять Крылов, одни «гении». Пробовала встречаться… Был один даже очень солидный ухажер, но, когда я поняла, что полюбить его не смогу…

— У него ничего не вышло, — закончила фразу соседка. — Знаем, проходили… Вот ты Крылова упомянула невзначай, а ты с ним как-то общаешься?

Анна вскинула брови: фамилия Кости непроизвольно слетела с ее губ. Честно говоря, она нередко цитировала принадлежащие ему фразы и выражения, но лишь по делу. Очень уж метко он порой давал характеристики людям.

— С чего ты взяла? — пожала она плечами. — Я его не видела и не слышала о нем ничего больше трех лет.

— Жаль, — вздохнула Рита. — Это моя вина. В тот день, когда вы съезжали с квартиры, он буквально на час опоздал. Как бешеный летел, отдышаться не мог. А когда я ему футляр с украшением передала, даже лицом побелел. Жаль…

«Как жаль. Во всем сквозит: „Как жаль“, — далеко за полночь коснувшись головой подушки, с горечью вспомнила Анна. — В том, что тогда случилось, Ритка винит себя. А зря, ее поведение было лишь поводом. Интересно, что думает он и помнит ли вообще? Как-никак, три года прошло… А ведь застань он меня в квартире, успей в аэропорт, кто знает, как могло бы все обернуться! Смыслов рассказывал, что с машинами сопровождения в аэропорт „летел“, а все равно опоздал. Значит, так было надо. А жаль… Простила бы. Тогда — скорее всего, простила бы… А сейчас… Кому нужно мое прощение…»

…Дом Локтионовых издалека выделялся симпатичным фасадом, обилием присыпанных снегом красочных фонарей, гирлянд и всякой другой предновогодней дребедени. Несмотря на дневное время, все это великолепие было включено на полную мощность.

— Когда за вами заехать? — уточнил Дима, осторожно разворачивая автомобиль в узкой, очищенной от снега улице.

За три года жизни в Штатах Анна привыкла, что на приглашении в гости указывалось не только время начала торжества, но и его окончания, что было весьма важно для педантичных солидных людей, с которыми она общалась на правах полноправного члена семьи Балайзеров.

Безусловно, всех интересовало, кто такая Энни, где она жила до этого времени, чем занималась, но заявления Роберта, что Анна ему почти дочь, было достаточно, чтобы никто не задавал лишних вопросов. Люди круга Балайзера старались быть выше светских сплетен.

— Как минимум, пара часов, — подумав, ответила Анна. — Как максимум… трудно предположить. Я тебе позвоню.

— Звоните. Я буду недалеко, у меня бабушка в паре километров отсюда живет. Заеду к ней в гости, порадую.

Несмотря на то что ворота во двор были гостеприимно распахнуты, она нажала кнопку звонка на калитке.

— Анечка! — радостно встретила ее Надежда на верхней ступеньке парадного входа. По случаю торжества она была одета в супермодный брючный костюм, а мастерски уложенная стрижка и легкий макияж делали ее намного моложе своих лет. — Сразу видно, заграничный человек, точно ко времени.

— Я боялась опоздать. Мы выехали пораньше и правильно сделали: минут пятнадцать плутали, пока нашли нужную улицу.

— Верю, верю, умница, что приехала. Юра! Встречай гостью! Знакомьтесь: это — Анна, а это — мой муж.

— Ну, здравствуйте! — радушно поздоровался с ней хозяин, принадлежавший к породе мужчин, которые и в возрасте остаются такими же красавцами, как в молодости. Мощный, высокий, с четко очерченными правильными чертами лица, он тут же ей кого-то напомнил. Густые седые волосы только добавляли ему шарма. — Мне Надя о вас все уши прожужжала. Добро пожаловать в наш скромный домишко!